Тайхой

Солнце лениво плавилось, карабкаясь по небосклону, отражаясь мириадами солнечных зайчиков в хрустальных водах озера. Дивные лупоглазые стрекозы с радужными хрупкими крылышками обследовали гладь водоёма и прибрежную растительность.
Зинка лежала вниз животом на огромном валуне, вросшем в землю у самой кромки воды. Перед её носом маячил жесткий стебель травы, по которому осторожно, качая «рожками», ползла меланхоличная улитка. Зинка протянула руку и слегка коснулась пальцем «рожек». Улитка вмиг скукожилась и исчезла в полосатом «домике»- раковине, превратившись в невзрачный камешек. «Трусиха!»- подумала Зинка. Слева раздался всплеск. Зинка скосила глаза: « Что там?» А там из прибрежной тины выпрыгнула на полузатопленную корягу лягушка – огромная и толстая, с бледным брюхом и полосатой спинкой. Немного посидела, раздувая щеки и тараща выпученные глаза, громко квакнула и плюхнулась в тину, оставив над поверхностью воды круглые «уши» (так Зинка почему-то называла лягушачьи глаза). И затихла, поджидая кого-нибудь вкусненького. Миг, стремительное неуловимое движение - и беспечная стрекозка исчезла в пасти прожорливой земноводной. Только обломки радужных крылышек закачались на воде. А зеленная толстуха вновь затаилась, вперив в небо бурые комочки глаз.